Andrey, 42 - 29 октября 2006 20:40

В нашей жизни цепь времен пронизана одним общим принципом: в юности мы мечтаем, в зрелости стремимся эти мечты и чаяния реализовать, а в старости – вспоминаем. Когда эта последовательность соблюдается, человек проходит свой путь с чувством упоения. Проблемы начинаются, когда происходит сбой в цепи. И, как правило, он происходит на стадии реализации желаний. Однако случается и так, что осечку дает уже начало пути, когда мечты…теряют свою силу.

Максим рос вполне обычным парнем. Достаточно привлекательный, спортивный, он всегда хорошо учился, успешно сочетая данное обстоятельство со столь типичным для пацана хулиганским образом жизни. Родители слишком рано подсадили его на серьезную литературу с грустным содержанием и трагичным концом, после которой любые другие произведения навсегда утратили для него ценность. В последующем, он был уверен, что именно эта деталь его прошлого, наряду с безликим детством, проведенным, наедине с самим собой, когда родители, в силу сложившихся обстоятельств, вынуждены были оставлять его, маленького ребенка, в четырех стенах одного, и определила всю его дальнейшую судьбу. Эти четыре стены сопровождали его всю последующую жизнь, как в буквальном, так и в фигуральном смысле.
Он не по возрасту быстро понял, что можно быть окруженным людьми и при этом ощущать себя одиноким и давно привык к осторожному молчанию телефона в те часы, когда это одиночество было особо чувствительным. Но главное, что никак не могло ужиться с его беззаботным существованием, это ощущение какой-то незаконченности, недоделанности во всем. Он был неплохим спортсменом и даже выигрывал крупные по локальным меркам соревнования, но никогда не был самым лучшим, он всегда учился на одни пятерки, но умудрился окончить школу с четверкой по геометрии. А далее был Университет, где тянулась сплошная цепь из отличных отметок, так внезапно, нелепо и несправедливо оборвавшаяся на государственном экзамене по Теории государства и права, когда ужасающий лик ненавистной четверки перечеркнул все надежды на красный диплом. Университет остался далеко позади, досада пережита и отчасти забыта. Однако осталась незаконченность, некое чувство недосказанности кого-то там наверху, без спроса взвалившего эту жизнь на плечи Максима, искренне непонимающего, что ему с этим бесценным подарком делать.
Незаконченность стала тенью любого явления его жизни. Если это было какое-то увлечение, будь то женщиной или чем-то иным, то всегда оставался осадок поддельности, временности, ненужности. Если это была книга или фильм, то преследовало ощущение недоделанности, несовершенства. Ощущение, что упущен какой-то решающий штрих для идеальности композиции. Ничто не радовало его до конца. Бездна всепоглощающего разочарования. Постепенно росло чувство тоски, а грусть уже никогда не уходила из его маленького внутреннего мира. Грусть – самый оседлый из всех кочевников.
Жизнь превратилась в фарс: за яркими событиями и всплесками хорошего настроения постепенно двигалась тень сомнения в целесообразности этой самой жизни. Утрачивалось самое главное – ВЕРА…вера в то, что смысл будет обретен. Мечты превратились лишь во временные фантазии, поскольку не могли доказать сознанию свою ценность.
Все как по Сенеке: «Люди, идущие по жизни без всякой цели - словно былинки в реке: они не плывут, их несет».

Осень – особая пора, осенью, как известно, все умирает. Деревья, недавно хвастающие роскошными нарядами, сегодня так бесстыдно обнажили свои естественные прелести, отдавая себя в объятия бесцеремонно лапающему их ветру. Хмурое небо, словно надувшись за что-то на землю, периодически устраивало экспрессивные концерты с обилием слез и припадков ярости, что, однако, не мешало людям реализовывать свои планы. Они уже давно перестали обращать внимание на его капризные выходки, предусмотрительно захватив с собой разноцветные зонтики. В сущности, они вообще уже давно перестали обращать внимание на что-либо, для этого у них просто не осталось времени, всецело поглощаемого заботами и мечтами.
В сплошной веренице светящихся окон домов ничем не выделяется и окно некой квартиры на пятом этаже. Если мы отважимся потревожить частное владение и заглянем туда, мы обнаружим идеальный порядок расположенных строго на своих местах вещей. В зале громко о чем-то спорит сам с собой телевизор. А в ванной комнате чуть слышно шумит вода, одаривающая своими страстными прикосновениями прохладные стенки раковины. Взглянув чуть правее, мы с легкостью сможем разглядеть счастливую улыбку Максима и перехватить устремленный в стену напротив задумчивый взгляд не сочетающихся с этой улыбкой грустных глаз. Вот уже более двух часов как его тело нежится в ванной, до краев заполненной теперь уже алой водой. И если приглядеться внимательнее, то можно заметить в его взгляде ответы на все вопросы, так долго не дававшие ему покоя, того самого, который он обрел, решив для себя свой самый главный вопрос…

• 
• 
•