Svetlana, 89 - 1 февраля 2009 15:56

[B]Запах магнолии[/B]
[I]Эвелина[/I]
Запахи – это особая вещь. Они живут в нашем сознании как память о чем-то: о месте, человеке или событии, обоняние обостряет другие чувства, и перед глазами встают туманные картины из прошлого. Но у меня такое бывает нечасто. И только один резкий аромат сразу напоминает мне об истории, случившейся со мной много лет назад – это запах магнолии.

Я не помню, сколько мне было лет тогда. Да это и неважно, разве нужны в этой истории даты? Они ничего не скажут о чувствах. Довольно того, что я была очень молода. Мы тогда жили в волшебной стране. Стране грез. Корабли, порты, бесконечные каналы и море, сине-зеленая, манящая даль. И он. Я всегда мечтала о нем, но даже в самых реальных снах представить себе не могла, что он может существовать, что он здесь, передо мной, человек из плоти и крови. Он стоял так близко у берега, что волны могли доставать до его ног, и длинные волосы цвета вороньего крыла медленно развевались по ветру. А взгляд, хищный, как у орла, и пронизывающий насквозь, был направлен на меня. Так начался наш странный роман. Вы, наверное, не верите в любовь с первого взгляда, и думаете, что это все выдумки наших предков-романтиков... Знайте же, одного взгляда бывает достаточно, чтобы твоя душа навеки была отдана другому.
Я любила рисовать. Каждое утро я приходила на утес, открывавший прекрасный вид на море, ставила лист бумаги на мольберт и рисовала. Я помню, в тот день расцвела магнолия. И именно тогда я в первый раз увидела его.
Он не смотрел на меня щенячьим взглядом, как это делали остальные. Его взгляд был наполнен страстью и бесконечным одиночеством. Он смотрел так, будто ждал меня всю жизнь. Он звал меня, а я все боялась чего-то. Это море было слишком манящее, слишком прекрасное. Я не знаю, кем он был, возможно, простым рыбаком или отважным контрабандистом. Но каждые три дня он неизменно появлялся невдалеке от меня и смотрел, как я пишу картины. Ветер тогда был особенно силен, и терпкий запах цветущей магнолии распространялся в воздухе. На сине-зеленой глади появилась чуть заметная рябь, и листы бумаги, неуклюже прикрепленные мной к мольберту, громко зашелестели и вдруг разлетелись, гонимые ветром. Я вскрикнула, и бросилась ловить их. Один портрет, мой самый любимый, грозился улететь так далеко, что я бы уже не могла поймать его. Я кинулась к краю утеса, но вдруг чьи-то сильные руки обхватили мою талию и потянули меня назад. Быстрым движением руки он поймал листок и заглянул в него. Он долго смотрел на изображение себя самого на фоне моря, стоящего так близко к воде, что волны ласкали его ноги, и длинные черные волосы развевались на ветру. А потом взглянул на меня. Он был прекрасен, как демон, с горящими глазами, устремленными прямо мне в душу. Я хотела обнять его, прижаться своими губами к его и целовать так, что если бы даже весь мир обрушился вокруг, то я бы ничего не заметила, потому что это было уже совсем неважно. Но что-то меня держало. Я боялась утонуть. Все было слишком хорошо, чтобы казаться правдой.
Я не знаю, долго ли мы стояли так. Он протянул мне мой рисунок и ждал, но я так и продолжала недвижимо стоять на месте. Вам когда-нибудь приходилось видеть грустных демонов? Я знала одного. И он ушел.
Последний раз я видела его из окна моего дома три дня спустя. Я не выходила тогда рисовать на утес – ветер усилился, начинался шторм. А я смотрела как он отчаливает на своем бриге во тьму, красивый, отважный и одинокий. Волны поднимались одна за другой, море стало черно-синим. И вдруг что-то во мне перевернулось, и я, как была босиком и в ночном платье, выбежала на улицу. Ветер бил мне по лицу наотмашь, но я не останавливалась. Я кричала, звала его, умоляла вернуться, но было слишком поздно – он не мог меня слышать, и мне оставалось лишь стоять и смотреть, как моя жизнь уплывает у меня из рук.
Когда я очнулась, было утро. Море успокоилось, но было все такого же черно-синего цвета, с белыми разводами от пены на поверхности. На магнолии больше не было не одного цветка. Ветер унес их все.
Три дня я неотрывно следила за линией горизонта. Я думала, что если он вернется, я скажу ему все-все, что хотела, что хранила в глубинах своей души с момента нашей первой встречи. Но он не вернулся. Лишь небольшой обломок его брига причалил утром к берегу.

Магнолия отцвела, а вместе с ней и я. Все это время я жила в пустоте и сама была ее частью. Но теперь я умираю. И надеюсь, что когда наступит этот благословенный момент, я вновь увижу сине-зеленую манящую даль и его, стоящего так близко к берегу, что волны будут доставать до его ног, а длинные волосы цвета вороньего крыла - медленно развеваться по ветру. И тогда я опять почувствую знакомый терпкий аромат, который все эти годы жил только в моей памяти. Это будет запах магнолии.

• 
• 
•