Наверх

Войти на сайт

Регистрация на сайте

Зарегистрироваться

На сайте недоступна
регистрация через Google

В Вашем браузере отключено выполнение сценариев.
Сайт может работать неправильно.

« Вернуться в дневник

Valeri, 60 - 1 октября 2009 20:21

Взаимность

Отредактировано:01.10.09 20:27

ОБНОВЛЁННАЯ ЛЮБОВЬ
C работы Виктор возвратился позднее обычного, очень уставший и слегка раздражённый. Закрыв за собой дверь, он шагнул по коридору к вешалке и наткнулся на туфли жены.
- Тоже мне... пораскидала обувь, что и пройти нельзя! Будто тяжело ей было сразу их на место поставить, - сердито пробурчал он.
Виктор не спеша, переобулся в комнатные тапочки, снял пиджак, хотел, было повесить на крючок, но увидел, что петелька оборвана, в сердцах бросил его на тумбочку, бормоча себе под нос:
- Говорил ведь, что петелька оборвалась, уже третий день прошёл, а она всё ещё не пришила. Хазя-айка-а, - последнее слово он выговорил зло, как-то очень ядовито, прямо смакуя его.
Люда готовила что-то на кухне и, услышав голос, выглянула в коридор. Увидев мужа, лицо её радостно засияло.
- А, это ты, милый! Проходи в комнату, переоденься, а я сейчас быстренько кушать подам. Мне недолго осталось – супчик уже доваривается. Ты что-то задержался, дорогой. Устал бедненький. Работы много было?! - говоря это, она подошла, ласково заглянула ему в глаза, быстро поцеловала в щёку и, повернувшись, пошла назад в кухню, громко рассказывая: - А я и сама сегодня немного задержалась, и так спешила домой, как угорелая летела, чтобы успеть ужин тебе приготовить.
В дверях кухни она остановилась, повернулась к нему лицом. Он всё также стоял с недовольной физиономией, очевидно, что-то решая в уме.
- Да, прости, милый, ты что-то говорил? – спросила Люда, приветливо ему улыбаясь. – Мне в кухню было плохо слышно.
- Та нет, ничего, - грубо отмахнулся от неё Виктор и прошёл в комнату.
Люда вернулась назад в кухню, с лица её мигом слетела улыбка, уступив место, серьезному, озабоченному выражению. Её не просто беспокоила, а даже пугала, холодность и неприветливость к ней Виктора. Нет, это пришло не сразу. Они женаты уже шесть лет. Пять – прожили более или менее счастливо, по крайней мере, так ей казалось. Хотя забот и разных трудностей было намного больше, чем сейчас. Но в этот, последний год, что-то с Виктором случилось. Он почему-то потихоньку охладел к ней. Избегал даже смотреть в глаза, которые раньше ему очень нравились. Так, глянет иногда, в скользь, между прочим, в редких беседах с ней, и снова всё внимание его приковывается то к газете, то к книге, а то к телевизору. Или попросту бежит из дома, так как тяготится её обществом. Да-да именно тяготится, это она уже точно заметила. Произошло это не сразу, не вдруг, даже не заметно для неё самой. Но как-то, неожиданно для себя, Люда увидела эти изменения, и ужаснулась, поняв, на сколько это далеко зашло. Она тщательно стала смотреть за своей внешностью, в квартире старалась, поддерживать идеальный порядок. Пытаясь из всех сил угодить ему: пекла, готовила всё свеженькое да вкусненькое, твёрдо помня пословицу, что дорога к сердцу мужчины, пролегает через его желудок. Была с ним очень ласкова, обходительна, старалась угадать и предупредить все его желания. Но он, казалось, не замечал того, что она из всех сил хочет угодить ему. Ни того, что с помощью парикмахеров и косметологов она ещё больше похорошела. А эта легкая грусть, что невольно отражается на лице, делает её слегка романтичной и ещё более привлекательной. Но Витя был глух и невнимателен по отношению к ней, часто чем-то недовольный и всё старался держаться в стороне, подальше от её общества. Люда понимала, что что-то произошло. Что где-то, когда-то, в чём-то она ошиблась, что-то совершила не так, может быть, как-то невзначай его очень обидела и не заметила этого. Ведь что-то послужило толчком к зарождению этого охлаждения, и даже отчуждения. Она как искусный дипломат заходила издалека, пыталась выведать причину, но Виктор был глух к ней, избегал разговоров, и ни чем она не могла вывести его из этого состояния. Люда понимала, что он её разлюбил, или почти уже совсем разлюбил, но ни как не могла разжечь в нём это медленно, но необратимо затухающее чувство. День и ночь думала она об этом, плакала от отчаяния, но разрыв всяких отношений ставал неизбежный, и развод уже зловеще маячил в недалеком будущем. А ещё больнее и невыносимей становилось оттого, что ей придется смириться с этим, невзирая на то, что она его очень любит. Люде казалось, что с каждым днем её чувство растёт, становится прочней и крепче, а в то же самое время, с отчаянием замечала, что его – потихоньку убывает, прямо пропорционально её нарастающему. Это открытие разрывало ей сердце.
- Иди, милый, кушать - уже всё готово, - через несколько минут позвала Люда.
Витя так и не переоделся, сидел в кресле и смотрел в телевизор, а сам напряжённо размышлял: куда бы это ему пойти? Тело его ныло от усталости, идти никуда не хотелось, но и дома весь вечер быть с ней, ему не хотелось ещё больше. И из-за того, что никак не мог он найти выход из этой дилеммы, раздражение его только нарастало.
- Ну, иди же, Витя! Где ты там? - снова позвала Люда.
Витя неохотно встал, выключил телевизор и пошёл в кухню. На столе в тарелках, дымился паром, свеженький суп на курином бульоне. Люда стояла возле газовой плиты и насыпала в тарелочку мятый картофель, положила сверху две котлеты, полила всё ароматной подливкой и понесла к столу.
Витя сел машинально набрал полную ложку горячего супа и неосторожно, так как был всецело поглощён собственными мыслями, сунул ложку в рот. И тут же вскрикнул, отшатнулся, выпучил испуганные глаза и со злостью швырнул ложку на стол.
- Да ты что?.. Не могла сказать, что он горячий?! - вызверился он на Люду.
- Да, я... - растерянно и виновато залепетала она.
- Что „я”? Что „я”?.. Безголовая! - орал он.
- Да не кричи... Ты чего? Ведь ты знал, что я только что сварила суп... Ведь ты прекрасно знал, что он горячий, - обижено, оправдывалась Люда.
(продолжение в комментариях)

Добавить комментарий Комментарии: 2

Valeri , 60 лет1 октября 2009 20:22

Ответить

Виктор понимал, что она права, но ему было невыносимо плохо на душе, ещё больно пёк обваренный язык и то, копившееся в нём столько времени, нехорошее, чёрное чувство, в конце концов, прорвало, неудержимо вырываясь наружу. Ему хотелось сделать жене как можно неприятнее, больнее, сказать что-то уж очень обидное и злое.
- Та, пошла ты... „Знал! Знал!” Откуда я знал? Специально подсунула, чтобы я обварился! Свинья неумытая!
- Что?.. Вот ты как?.. Да как ты смеешь, ещё и обвинять меня в таком? Тут всегда стараешься, стараешься для него, всё угодить хочешь, а он, как король, ходит с недовольной мордой, да ещё и носом воротит!
- Ой, сиди уже... сильно наугождала, - с ехидством воскликнул Виктор и безнадежно махнул на неё рукой. – Харош орать! Раскричалась тут Кобра Львовна!
- Что? Ты так? - задыхалась от негодования Люда. - Ты всегда меня обижаешь! Ты всегда меня оскорбляешь! Всё! Я не могу так больше жить! Я уйду от тебя! Да, я брошу тебя! Слышишь? Брошу!!! Живи себе, как знаешь, а я больше так жить не могу! Не могу и не хочу! Всё – брошу!
Виктор видел, что он очень сильно разозлил жену, и от этого ему стало немножко легче. Как-то сразу перестал злиться, и с ядовитой ухмылочкой передразнил её:
- „Брошу, брошу". Да кому ты нужна? Бросишь! Ты вот на себя посмотри - кто тебя возьмёт?
Люда ругаясь всё ещё держала в руках тарелку с картофелем и от этих очень обидных слов, ей прямо безудержно захотело надеть эту тарелочку ему прямо на голову. Но подсознательно понимала, что такой решительный шаг может повлечь за собой непредсказуемые последствия и, вероятно, не в её пользу. Она всеми силами сдержалась, ограничившись только тем, что швырнула тарелку на стол, от чего та раскололась надвое и из трещины потекла, растекаясь по столешнице, подлива.
- О, сумасшедшая! - резко отшатнувшись от стола, гаркнул Виктор.
- Хорошо, что ты умный! – воскликнула Люда и, заплакав, выбежала из кухни.
- Всё, уйду, уйду! Не хочу с тобой и дня больше жить. Пошёл бы ты – боком! Уйду! Уйду! - громко всхлипывая, твердила она сквозь слезы.
Виктор поднялся и пошёл вслед за ней, насмешливо наблюдая, как она бестолково мечется по комнате, стараясь собрать в большую сумку свои вещи.
- Заберу сына! Разойдусь! Найду себе хорошего человека – выйду замуж, и буду жить! А ты живи себе как хочешь. Нет сил моих больше терпеть! Неблагодарный!
- „Выйду замуж”... „найду человека”... Да кому ты нужна! Какой дурак тебя возьмёт? – издеваясь, допекал её Виктор.
- Вот как? По-твоему я никому не нужна? Меня никто не возьмёт?.. Вот как!!! Да я... Да я…, - Людины глаза сразу высохли, она задыхалась от охватившего её возмущения и злости, не находила нужных слов. - Никому не нужна? Много ты знаешь, кому я нужна, а кому нет! Да у меня поклонников целая куча. Да мне сто раз замуж предлагали идти. Уговаривали, чтобы я бросила тебя дурака, а я всё жила с тобой, всё думала, что человеком станешь! Да надо было уже давно тебя бросить и уйти, а я глупая...
Она врала. Врала неумело, это было явно заметно, и от этого неумелого вранья, Виктора неудержимо разбирал смех. И чем больше она старалась уверить, тем он сильнее заходился смехом. В конце концов, Витя повалился на диван и аж задёргал ногами, захлебываясь громким хохотом.
- Ах, так?! – в ярости сверкнула глазами Люда. - Смеёшься? Не веришь? Ну, хорошо – смейся! Смейся! Вот давай сейчас соберёмся, пойдём на улицу, и ты сразу же увидишь, что я нравлюсь мужчинам. Увидишь, как они смотрят на меня. Да и не такие задрипанные, как ты, а в сто крат лучше.
- Ха-ха-ха! Ой, не могу! Ха-ха-ха! Держите меня, а то умру. Красавица! Царица Савская! Ха-ха-ха!
- Так ты не веришь, что я очень нравлюсь мужчинам? Да я, в два счёта, замуж выйду! А вот ты попробуй жениться, со своим недоделанным характером. Не веришь? Собирайся – пошли! - гневно и очень серьёзно говорила Люда.
- Ты что с дуба упала? Ха-ха-ха! Ты что это, на самом деле?.. Довольно, Людочка, угомонись, не то я умру со смеха. Ха-ха-ха! - корчился на диване от неудержимого хохота Виктор.
- Не веришь? Вот давай собирайся, и пойдём – сам увидишь! - твёрдо и очень серьёзно говорила она. - Пошли в парк, или ещё куда. Собирайся!
- Хохочи-хохочи, - уверенно продолжала Люда, садясь за трюмо и вынимая из ящиков косметику. - Вот сейчас приведу себя к порядку, и пойдём. Я докажу тебе, что я тоже что-то значу! Ты увидишь! Ты всё сам увидишь, и я больше с тобой жить не буду. А вернёмся, я заберу пожитки и уйду от тебя. Вот увидишь! Уйду!
Через полтора часа, после усердного подкрашивания, переодевания и казалось бесконечного кручения перед зеркалом, Люда наконец была готова. Легенько, но решительно подталкивая впереди себя, вдруг растерявшегося Виктора, вышла из квартиры.
- Как выйдем с подъезда, я пойду впереди, а ты сзади, подальше от меня держись, чтобы не подумали, что мы вместе. Понял? И смотри в оба! - деловито сказала она и быстро пошла вперёд.
- Ну-ну, хорошо, посмотрим, - растеряно и даже как-то жалко улыбаясь пролепетал огорошенный Виктор, сбитый с толка её твёрдым, уверенным тоном, не в силах понять шутит она или говорит вполне серьёзно.
Люда шла впереди в шагах двадцати, горделиво задрав голову, а за нею плёлся недоумевающий Виктор, с каким-то сосуще неприятным чувством в груди. Он пристально вглядывался в лица прохожих, которые равнялись с его женой. Сразу, будто, ничего странного не было, но когда отошли подальше от дома, то он вдруг заметил, что встречные мужчины с повышенным вниманием смотрят на его Люду. Да-да, он это ясно видит – все встречные мужчины очень внимательно смотрят на неё. Ошибки быть не могло, они жадно, во все глаза, смотрят на его супругу, а пройдя, всё оборачивались ей в след.
- „И что в ней такого есть, что все так засматриваются на неё?” - подумал Витя, и сам повнимательней присмотрелся к Лю

Виктор понимал, что она права, но ему было невыносимо плохо на душе, ещё больно пёк обваренный язык и то, копившееся в нём столько времени, нехорошее, чёрное чувство, в конце концов, прорвало, неудержимо вырываясь наружу. Ему хотелось сделать жене как можно неприятнее, больнее, сказать что-то уж очень обидное и злое. - Та, пошла ты... „Знал! Знал!” Откуда я знал? Специально подсунула, чтобы я обварился! Свинья неумытая! - Что?.. Вот ты как?.. Да как ты смеешь, ещё и обвинять меня в таком? Тут всегда стараешься, стараешься для него, всё угодить хочешь, а он, как король, ходит с недовольной мордой, да ещё и носом воротит! - Ой, сиди уже... сильно наугождала, - с ехидством воскликнул Виктор и безнадежно махнул на неё рукой. – Харош орать! Раскричалась тут Кобра Львовна! - Что? Ты так? - задыхалась от негодования Люда. - Ты всегда меня обижаешь! Ты всегда меня оскорбляешь! Всё! Я не могу так больше жить! Я уйду от тебя! Да, я брошу тебя! Слышишь? Брошу!!! Живи себе, как знаешь, а я больше так жить не могу! Не могу и не хочу! Всё – брошу! Виктор видел, что он очень сильно разозлил жену, и от этого ему стало немножко легче. Как-то сразу перестал злиться, и с ядовитой ухмылочкой передразнил её: - „Брошу, брошу". Да кому ты нужна? Бросишь! Ты вот на себя посмотри - кто тебя возьмёт? Люда ругаясь всё ещё держала в руках тарелку с картофелем и от этих очень обидных слов, ей прямо безудержно захотело надеть эту тарелочку ему прямо на голову. Но подсознательно понимала, что такой решительный шаг может повлечь за собой непредсказуемые последствия и, вероятно, не в её пользу. Она всеми силами сдержалась, ограничившись только тем, что швырнула тарелку на стол, от чего та раскололась надвое и из трещины потекла, растекаясь по столешнице, подлива. - О, сумасшедшая! - резко отшатнувшись от стола, гаркнул Виктор. - Хорошо, что ты умный! – воскликнула Люда и, заплакав, выбежала из кухни. - Всё, уйду, уйду! Не хочу с тобой и дня больше жить. Пошёл бы ты – боком! Уйду! Уйду! - громко всхлипывая, твердила она сквозь слезы. Виктор поднялся и пошёл вслед за ней, насмешливо наблюдая, как она бестолково мечется по комнате, стараясь собрать в большую сумку свои вещи. - Заберу сына! Разойдусь! Найду себе хорошего человека – выйду замуж, и буду жить! А ты живи себе как хочешь. Нет сил моих больше терпеть! Неблагодарный! - „Выйду замуж”... „найду человека”... Да кому ты нужна! Какой дурак тебя возьмёт? – издеваясь, допекал её Виктор. - Вот как? По-твоему я никому не нужна? Меня никто не возьмёт?.. Вот как!!! Да я... Да я…, - Людины глаза сразу высохли, она задыхалась от охватившего её возмущения и злости, не находила нужных слов. - Никому не нужна? Много ты знаешь, кому я нужна, а кому нет! Да у меня поклонников целая куча. Да мне сто раз замуж предлагали идти. Уговаривали, чтобы я бросила тебя дурака, а я всё жила с тобой, всё думала, что человеком станешь! Да надо было уже давно тебя бросить и уйти, а я глупая... Она врала. Врала неумело, это было явно заметно, и от этого неумелого вранья, Виктора неудержимо разбирал смех. И чем больше она старалась уверить, тем он сильнее заходился смехом. В конце концов, Витя повалился на диван и аж задёргал ногами, захлебываясь громким хохотом. - Ах, так?! – в ярости сверкнула глазами Люда. - Смеёшься? Не веришь? Ну, хорошо – смейся! Смейся! Вот давай сейчас соберёмся, пойдём на улицу, и ты сразу же увидишь, что я нравлюсь мужчинам. Увидишь, как они смотрят на меня. Да и не такие задрипанные, как ты, а в сто крат лучше. - Ха-ха-ха! Ой, не могу! Ха-ха-ха! Держите меня, а то умру. Красавица! Царица Савская! Ха-ха-ха! - Так ты не веришь, что я очень нравлюсь мужчинам? Да я, в два счёта, замуж выйду! А вот ты попробуй жениться, со своим недоделанным характером. Не веришь? Собирайся – пошли! - гневно и очень серьёзно говорила Люда. - Ты что с дуба упала? Ха-ха-ха! Ты что это, на самом деле?.. Довольно, Людочка, угомонись, не то я умру со смеха. Ха-ха-ха! - корчился на диване от неудержимого хохота Виктор. - Не веришь? Вот давай собирайся, и пойдём – сам увидишь! - твёрдо и очень серьёзно говорила она. - Пошли в парк, или ещё куда. Собирайся! - Хохочи-хохочи, - уверенно продолжала Люда, садясь за трюмо и вынимая из ящиков косметику. - Вот сейчас приведу себя к порядку, и пойдём. Я докажу тебе, что я тоже что-то значу! Ты увидишь! Ты всё сам увидишь, и я больше с тобой жить не буду. А вернёмся, я заберу пожитки и уйду от тебя. Вот увидишь! Уйду! Через полтора часа, после усердного подкрашивания, переодевания и казалось бесконечного кручения перед зеркалом, Люда наконец была готова. Легенько, но решительно подталкивая впереди себя, вдруг растерявшегося Виктора, вышла из квартиры. - Как выйдем с подъезда, я пойду впереди, а ты сзади, подальше от меня держись, чтобы не подумали, что мы вместе. Понял? И смотри в оба! - деловито сказала она и быстро пошла вперёд. - Ну-ну, хорошо, посмотрим, - растеряно и даже как-то жалко улыбаясь пролепетал огорошенный Виктор, сбитый с толка её твёрдым, уверенным тоном, не в силах понять шутит она или говорит вполне серьёзно. Люда шла впереди в шагах двадцати, горделиво задрав голову, а за нею плёлся недоумевающий Виктор, с каким-то сосуще неприятным чувством в груди. Он пристально вглядывался в лица прохожих, которые равнялись с его женой. Сразу, будто, ничего странного не было, но когда отошли подальше от дома, то он вдруг заметил, что встречные мужчины с повышенным вниманием смотрят на его Люду. Да-да, он это ясно видит – все встречные мужчины очень внимательно смотрят на неё. Ошибки быть не могло, они жадно, во все глаза, смотрят на его супругу, а пройдя, всё оборачивались ей в след. - „И что в ней такого есть, что все так засматриваются на неё?” - подумал Витя, и сам повнимательней присмотрелся к Лю Показать ответы (1)